ПОЧИТАНИЕ ИКОН. Братский диспут. 3

Соц.сеть ВК, Возвращение к Отцу. В афонской гостинице. За день устали и никаких богословских бесед не хотелось, хотя и неприятно было видеть, как Сергей рассматривает иконы с видом скептика.

Алексей – Ну как, нравится?

Павел – Да, красиво. Идолы всегда отличались красотой.

Алексей промолчал. Как-то не верилось, что Павел и в самом деле смотрит на иконы, как на идолов. И после паузы сказал:

Алексей – Павел, вы же прекрасно знаете, как выглядят идолы. Если бы вы сказали серьёзно, то это было бы уже кощунство, простите.

Павел – Ну, хорошо. Допустим, эта икона Богородицы не идол. Это просто изображение Девы Марии. А когда эта икона превращается в идола?

Алексей – Никогда! Идолом было изображение богини Астарты с младенцем Гором на руках, а здесь совсем другое изображение и не выдуманная, а реальная личность.

Павел – Ну, как же никогда? Вы же сами присылали мне цитату Павла Флоренского в которой сказано, что если мы смотрим на икону просто как на культурное наследие, но, тем не менее, оказываем ей религиозные знаки почтения, то это не что иное, как идолопоклонство. Примерно так.

Алексей – Но вы забыли продолжение этой цитаты: чтобы не стать идолопоклонником надо смотреть на икону, как на живого свидетеля, а не просто, как на изображение. Тогда уже можно и лампаду возжечь и поклониться.

Павел – Так это и будет идолопоклонство, как у язычников! Особенно, если икону освятить, в смысле посвятить в эти свидетели, как вы говорите. Язычники тоже верили, что в изображениях обитает некий живой дух. Живой свидетель, в котором обитает живой дух, или благодать, по-вашему. Это и есть идол.

Алексей – Павел, вы же знаете, что первые христиане отказывались поклоняться языческим идолам. А вместе с тем, в христианских катакомбах были найдены христианские символические изображения. И вообще, что плохого в том, чтобы вспомнить какого-то святого и почтить его изображение?

Павел - «Почтить изображение» - это уже идолопоклонство. Вспомни, как оно началось – в Библии это описано, в Притчах. Умер какой-то родственник царя, его нарисовали на память и начали это изображение почитать.

Алексей - Так там, видимо, умер какой-то язычник, которого нельзя было почитать, а мы чтим христианских святых. Я не вижу в этом ничего плохого.

Павел - Плохо все, что осуждается в Священном Писании. Давай может тогда и Библию адаптируем под язычников? Надо же учитывать психологию нормальных людей. Это, кстати, Кураев писал в защиту икон. Если в Библии это почитание названо идолопоклонством, значит так и есть, какие еще вопросы?

Алексей - Вопрос в том, что язычники почитали таких же язычников, которых называли богами. Это и есть то самое библейское идолопоклонство, что в Библии осуждается. Мы этим не занимаемся.

Павел - Ошибаешься. В Притчах описывается именно начало идолопоклонства. Значит первые идолопоклонники воздавали почести тем, кто умер еще в истинной религии. Это была религия Авраама и Ноя. Значит Библия осуждает рисование портретов именно ветхозаветных святых. С целью поклонения, конечно. То, что теперь иконами называется. У нас Моисея и Соломона тоже с нимбами рисуют. А потом кланяются этим рисункам.

Алексей - Мы не самому рисунку кланяемся, а тому, кто нарисован.

Павел - Так они тоже не самому рисунку кланялись. Все было идентично – все, как у нас. Алексей, я писал Вам на это подробный ответ. Флоренский не зря вспоминал египетское богословие. По-моему, оно мало чем отличается от православного. Там неважно кто изображён или что изображено, важно то, что, по мнению язычников, существует некая магическая связь между образом и первообразом. Но если у вас эта связь существует только в вашем воображении, тогда кому вы молитесь и с кем связываетесь? Святые ведь не вездесущи, или я неправ?

Алексей – Мы верим, что святые слышат наши молитвы. Если бы не слышали, то не отвечали бы. Нам всё-таки важно, с кем связывает нас образ иконы с младенцем Христом или с языческим божком Гором.

Павел – Меня ни с кем не связывает. Вы верите в эту связь – на здоровье. По вере вашей будет вам. Я, например, не верю, что изображение поможет мне связаться со святыми. Просто потому, что обращаюсь напрямую к Богу. Он вездесущий и все наполняющий. Слышите? Везде-Сущий. Поэтому Он всегда со мной, в отличии от святых. Да и святые в первом тысячелетии обращались к Богу только напрямую, а не через посредников и секретарей, особенно катакомбные христиане, о которых вы упоминали.

Алексей – Но это наш духовный опыт, связанный с реальной жизнью. Мы не просто верим в то, что святые могут в чём-то помочь. Они помогали в разных конкретных жизненных ситуациях, происходили исцеления.

Павел – Поймите, если Бог в моей душе – зачем мне просить святого Николая передать Богу мою просьбу? Мой небесный Отец Сам справляется с моими проблемами. Или вы думаете, что Он настолько занят, что не справляется, поэтому перепоручает кому-то помогать всем нам? Удивляюсь, неужели вы не видите, что всю эту запутанную, нездоровую мистику придумали египетские и греческие язычники – это же очевидно.

Алексей – Пусть форма и египетская, но внутреннее содержание – православное. Наша традиция идёт от первых христиан.

Павел. – А что, разве первые христиане обращались к Богу через пророков, или через Духа Святого, который на иконе «почивает»? Выходит, что вездесущий Дух, обитающий в иконе, должен сначала передать вашу просьбу святому, чтобы тот в свою очередь помолился тому же Духу? Интересная у вас мистика.

Алексей – Не путайте меня. Я просто верю и знаю, что Матерь Божия, к примеру, меня слышит, хотя и находится в свете неприступном. Это вера моей Церкви.

Павел – Согласен, это вера церкви второго тысячелетия, а не вера апостолов. Вижу, что вы, всё же, не читали моего письма о Флоренском. Ну, сами посудите, стали бы апостолы молиться на изображение пророка Илии или Моисея? Когда они попросили Христа научить их молиться, то Он благословил обращаться только к Отцу Небесному, а не к святым, как сейчас это принято: «Святый пророче Божий Илие, моли Бога о нас». Всем известно, что Христос не делал таких религиозных нововведений.

Алексей – Ну, каждому своё. То были апостолы, а когда в храм приходят новые люди, далёкие от христианства и даже неверующие, то им как детям, нужны внешние образы, чтобы они на понятном языке понимали историю церкви и вообще происходящее в храме. Помните, как посланные князем Владимиром оказались в греческом храме и говорили, что они не знали где находятся, на небе или на земле?

Павел – Вот-вот, и я о том же. Вы так детьми и остаетесь на всю жизнь. Для того чтобы попасть на небо вам нужен храм и видимые образы. Думаю, вы уже попали, – только не на небо, а в зависимость от этих образов. В эти игры с образами любит играть наш образотворческий аппарат с его пограничными состояниями. Говорят, он способен творить чудеса. Только это уже другая вера – не доверие Отцу, а вера в результат. Это совсем не та вера, которую проповедал Христос, что истинные поклонники «будут поклоняться Отцу в духе и истине».

Алексей – У нас вера христианская, православная, и вовсе не языческая. Надо уметь доверять древней традиции. От икон бывали такие чудеса, что вразумляли и таких, как вы скептиков, а иногда и просто безбожников.

Павел – Ну, не знаю, как ваш, а мой Бог не нуждается ни в какой внешней атрибутике, чтобы меня вразумить или показать мне Свою любовь. Посмотрите вокруг: весь мир – Его икона. Она возводит мой ум к Творцу всей этой красоты. И вправду: от образов Его мудрости – к Первообразу, потому что их сотворил не какой-то богомаз-иконописец, а сам Господь.

Алексей – Поймите вы, наконец, иконы отображают реалии горнего, небесного, иноприродного мира, а не здешнего, материального. Поэтому при помощи икон наше сознание и отрывается от земного.

Павел – Как вы любите всё усложнять! Чтобы оторвать мой ум от земного мне нужна молитва, а не иконы, во время которой я забываю не только про внешние образы, но и про себя самого. В общем, я уже сказал вам свое мнение: вступать в общение с Богом или со святыми посредством материальных предметов – это лукавая выдумка, египетская она или греческая, без разницы.

Алексей – Но ведь мы не через сами предметы связываемся с горним миром, а через символы и образы. Икона вся символична, при условии, конечно, если она канонически написана.

Павел – Поклонение символам – такое же идолопоклонство. Вспомните слова Павла Флоренского.

Алексей – Мы и не кланяемся самому символу, а тем духовным реалиям, о которых он напоминает.

Павел – Каким духовным реалиям? Поконкретнее, пожалуйста. Вы о Боге хотите напомнить каким-то символом, или хотите поклоняться Ему через внешний символ, как язычники своим столбам? Православные богословы дошли уже до языческого предела: стали обсуждать не свое представление о символе, а духовную природу самого символа, его «антропологию». Может слышали: «Метафизика имени и слова» или «Священная тайна Церкви»? Вот они – философские мутные дебри.

Алексей – Вы хотите сказать, что использование имени Божьего, как символа, это что, по-вашему, мутные дебри?

Павел – И какое же имя Божие лучше всех соединяет с Богом?

Алексей – Христос научил обращаться «Отец». Или Элои, по-еврейски.

Павел – Нет. «Элои» по-еврейски – это «Аллах» по-сирийски, т.е. Бог. Но Бог не в словах и названиях. Язычники так и верили: если Бог везде, а особенно в святых символах, словах и предметах, значит, почитая слово или предмет мы почитаем Бога. Таково их заумное безумие: если камень имеет бытие, значит он тоже «сущий», подобно Богу, Который один только «истинно бытийствующий». Так они размывали границу между творением и Творцом.

Алексей – Но разве Бог не наполняет весь мир Своею Благодатию?

Павел – Вот именно: Своею, а не Самим Собой. Сказано, что Он посылает Свою Благодать, а не Самого Себя. А о том, личностная она или безликая, тварная или «нетварная» – не наше дело рассуждать. Наше дело – научиться отделять Первопричину от следствия, т.е. Творца от Его творения.

А то будем путаться, как язычники: они учат, что Бог не сотворил, а родил весь род человеческий, а это значит Он есть Бог нашего рода. Отсюда следует, что Бог слился со своим творением, с нашей природой, поэтому мы сыны Божьи по факту рождения, а не по образу жизни и т.д. Отсюда и рождается их «человекобожие».

Алексей – Для меня все просто. Всем понятно, что иконы это творение. Но есть благодатные иконы, а есть простые. Одно дело приложиться или поклониться чудотворной иконе, а совсем другое фотографии. Большая разница – молиться на фотографию или на древнюю намоленную икону.

Мне всегда казалось, что Благодать и Бог – это одно и тоже.

Павел – Пусть и так. Назовите Бога как угодно, дело ведь не в словах, а в отношении. С тех пор, как греки еврейское слово «благоволение» поменяли на свое греческое «благодать» – они стали приписывать Ей отдельную субстанцию, в смысле, понимать Благодать как энергию и даже как личность. Теперь никто толком не понимает – энергия это тоже Бог или нет?

Вы когда на иконы молитесь, прикасаетесь или покланяетесь, то хотите Благодати приобщиться, настолько я понимаю?

Алексей – Мы не только благодати поклоняемся, но и чтим того, кто на иконе изображен.

Павел. – Как же так? Ведь святым, как творению Божию, поклоняться вообще запрещено, по первой заповеди, даже символично. Религиозное поклонение принадлежит только Богу.

Алексей – А мы уподобительно кланяемся, по-человечески просто. Например, если я вам поклонюсь, то почту вас не только как творение, но и как образ Божий.

Павел – Александр! Образ Божий это тоже творение. Я понимаю, что вы хотите во что бы то ни стало оправдать свое идолопоклонство, но у вас плохо получается.

Алексей – Хотите сказать, что у вас очень хорошо получилось отменить тысячелетнее предание Церкви? Или отцы того же Седьмого Вселенского Собора были глупее нас? Сотни книг написаны в защиту иконопочитания. Причем великими богословами.

Павел – Ну да, помню, мне Акакий одного богослова уже посоветовал, кажись, самого умного – Павла Флоренского. Я его добросовестно прочитал, а в результате отец Павел меня еще больше убедил, причем очень разумно доказал, что иконы от идолов ничем не отличаются. Вот, Вы недавно напечатали дневник нашего общего знакомого Акакия, сиромахи афонского. И что он там накакал, извиняюсь? С таким пафосом, якобы, разгромил иконоборцев, а на самом деле аргументы собрал никудышные. Не сравнить с аргументами хотя бы тех же Каролинских богословов. Почему вы их в книжку не включили, боитесь, наверно? Они ведь у него были в той тетрадке, что я давал.

Алексей – Да нет, не боимся. Он правильно сделал, что оставил их без внимания. Нам католики не указ. Для них иконы простые деревяшки или картинки для украшения храмов. Поэтому ни страха Божия, ни благоговения к святыням у них нет, потому что нет самих святынь.

Павел – А вы забыли, что борьба с иконами, как святынями, велась не только в римской, но и в византийской церкви, причем целых 800 лет? Название вы своей книжке придумали подходящее. Действительно, две тысячи лет война. Только в первом тысячелетии духовные люди в церкви воевали против икон, а не за иконы. Это была война христианства с язычеством.

Алексей – Ну, во-первых, это неправда. Соборы в церкви собирались для борьбы с еретиками иконоборцами, а против был только один разбойничий Собор.

Павел – Ну, давайте посчитаем сколько было соборов за иконы и сколько против до разделения церквей, включая и римскую часть? А насчет разбойнического собора не надо кощунствовать. Значит, по-вашему, собрались епископы со всех уголков византийской империи – и все разбойники? – Смешно! Не зря ваш друг побоялся публиковать цитаты по критике Седьмого Вселенского. В смысле, Второго Седьмого.

Алексей – И чем же этот Собор вам не нравится?

Павел – Вы же знаете, я люблю правду. А там ложь на лжи. Не так давно вышла замечательная книга профессора Евгения Фирсова. Так, сейчас «погуглю» и найду. Ага, вот она. Акты Второго Никейского… Думаю, после этой публикации Тихоновский Институт передумает издавать Деяния Седьмого Вселенского, потому что это будет позор для церкви.

Алексей – Ладно, придется мне поближе познакомиться с материалами этого Собора. Только уверяю, что у нас богословы посерьезнее вашего Фирсова. Так что, готовьтесь. Продолжим нашу дуэль в Москве. Если еще и батюшка отец Олег Стеняев подтянется, то будет вам полный разгром.

Павел – Ну, что ж, вызов принят. Дуэль обязательно состоится. Только не передумайте. – А вы не боитесь, что получится обратный эффект, как с Флоренским?

Алексей – Я уважаю аргументы, а не эффекты. Мои аргументы будут святоотеческими, а ваши не знаю.

Павел. – Ну-ну. Уже предвкушаю свой триумф и обоняю запах победы. Не зря иконоборцы во все времена были духовным авангардом Церкви, а официальная церковь только и знала, что анафематствовать, не имея никакого более серьезного оружия.

Алексей – Ну, посмотрим, кто кого. Так и быть, анафеме вас предавать не будем на сей раз. Шучу. Все, до встречи.

Павел – И на том спасибо. Бог в помощь.