В споре рождается... СОБОРНАЯ АНАФЕМА

Соц.сеть ВК, Возвращение к Отцу. "РАБОТА АДОВА" (О «догматических» и др. спорах)

Внутри христианской церкви за всю историю ее существования было и по сей день остается множество спорящих и враждующих между собою сторон. Почему так? Оправдано ли это Христовым или апостольским учением? Давайте рассудим.

Допустим, у кого-то есть внутренняя потребность узнать правду о чем-либо. И вдруг он увидел или услышал спорящих друг с другом людей на волнующую его тему. Что происходит? – Ничего хорошего. Он настраивается на волну спора, а значит уже предвзято относится к обсуждаемой теме. А когда сам вступает в спор, то учится изворотливости в отстаивании того, что кажется ему правильным. Отсюда вопрос: какой смысл в этом участвовать?

Спорящие теряют саму возможность непредвзято смотреть на вещи. Пока человек не доказывает, что он прав, а просто выбирает и определяется, тогда он задает вопросы, на которые мы можем ответить, причем, обязательно с кротостью и благоговением, как учит апостол. Иначе неизбежна дискредитация истины. Иначе мы чужими руками сами же свою проповедь и уничтожаем, ибо изначально заняли неправильную позицию. Т.е. спорим для того, чтобы потешить свою гордыньку при возможной победе, доказывая что-либо.

Предметом для спора нельзя выбирать то, о чем можно говорить только с кротостью и благоговением. Христос сначала проповедовал фарисеям, а когда увидел, что это не приносит плодов, то оставил их. И апостол Павел по этой же причине обратился с проповедью к язычникам. Почему? Потому что, когда становится понятным, что люди не собираются искать истину, но используют вас как стенку при игре в сквошь, то все это, в лучшем случае, превращается в приятное и увлекательное времяпровождение, что бывает в философских клубах или полит-кафе для развлечения бездельников. Или переходит в «догматические» споры для образованной элиты, если посмотреть в христианское предание. Там как раз и спорили на темы, которые нельзя использовать для спора. Допустим, о природе и свойствах Творца, о Его внутренней жизни, субординации между Его «личностями», «энергиями», «волями» и т.п. Им придется ответить Богу за подражавших и соблазнившихся.

Для посторонних наблюдателей понятно и очевидно, что спорящие в принципе одинаковы по своей сути. Их суть – соревнование, как игра в интеллектуальный мяч – в одни ворота или в другие. «Отбили» одно мнение (догмат) – приняли другое и так бесконечно. Только вместо мяча они, по сути, пинают Бога, будь то ради «спортивного интереса», или ради обретения «истины» - не в этом суть.

Зрители через некоторое время начинают понимать, что «те» ворота или противоположные – это все равно ад, и вовсе перестают смотреть в ту сторону. Иные же становятся участниками спора и начинают клеймить оппонентов, а то и вешать друг другу обидные ярлыки. Примеров множество: «штунды», еговисты, павлины, аполосовцы, «ипц-шники» и т.п. Результат налицо – все перестали называть друг друга братьями.

Провокаторов таких споров с уверенность можно назвать «попами-гапонами», идущими впереди с «догматическим флагом». Однако в итоге расстрелянными и пострадавшими оказываются не они, а толпы их последователей, которых они ведут за собой. Не только сами спорящие оказываются потерянными для церкви Христовой, а все, кто вокруг – те, кто могли бы стать учениками Кроткого и смиренного сердцем, но никогда ими не станут. Это ли цена отвоеванной «истины»? Ведь за бортом любви оказалось подавляющее большинство братьев. Сотни миллионов людей вынуждены спасаться на обломках, а то и вовсе на острове под названием «атеизм».

Так, все же, почему у спорящих нет ощущения, что так делать нельзя? Ведь если нет этого ощущения, этой внутренней культуры, то тем более надо раз и навсегда сказать себе: хватит, я в этом не участвую! А если участвую, то не в споре, а по примеру апостола, который писал, что ни в святилищах, ни в синагогах никто не находил его с кем-либо спорящим.

Многие просили апостола: «желательно нам слышать от тебя, как ты мыслишь». Т.е. он никогда не говорил к тем, которые собирались с ним спорить, а просто излагал учение тем, кто хотел его послушать. Одни убеждались словами его, а другие не верили. Не согласные просто уходили. Их апостол провожал словами из Исаии: огрубело сердце людей сих… и пр. А спорили они уже между собой, а не с апостолом. Его же задача была просто изложить суть. И приходящие настроены были не на спор, а на выяснение этой сути. Это и есть единственный способ донесения благой вести к сердцам слушающих.

А то, что творили анафематствовавшие друг друга «братья» на соборах – это не донесение истины до любящих сердец, а ее дискредитация. Спорящих между собой апостол как-бы отделил и сказал, что если эти не слышат, то услышат язычники.

К сожалению, из истории мы знаем, что впоследствии и язычники вовлеклись в еще больший спор и устроили в церкви такой пожар, что не осталось живого места. Во время пожара, как известно, ни один человек не остается в нормальном состоянии. Все еретичествующие в споре «отвратились» друг от друга, но не в апостольском смысле, как прекратившие разговор, а посылая проклятия и анафемы друг другу. Быть соучастником в таких делах явно не «изволися духу святому». Нет святого духа там, где царствует дух немирный, дух войны. В подобном балагане нет правых и виноватых, там все одинаковы по духу. У любящих Писание и понимающих его по-духовному тоже одинаковый дух, но это другой дух – святой.

К примеру, когда апостолу дали выступить в языческом Аэропаге, но не захотели его слушать, то он не стал ни спорить, ни приводить аргументацию, ни тем более анафематствовать их, а просто изложил учение и ушел. Кто захотел, тот услышал. Не захотевшим его слушать он не стал доказывать, чтобы не дать им тем самым инструменты для изворотливости и утверждения в своих позициях.

Поэтому, образно говоря, нельзя давать святыню псам, с целью освятить их. Ничего хорошего мы в этом случае не делаем, мы просто настраиваем их против себя. Напротив, мы оскверним то, что даем. Пес просто использует нашу святыню, чтобы стать еще более нечистым.

Еще один пример. Допустим, мы пришли к огнепоклонникам и стали прыгать вместе с ними вокруг костра, кричать и спорить, что так делать не надо. Уже самим своим присутствием во время спора мы становимся на их уровень и дискредитируем то, о чем говорим. Недавно украинский премьер министр пришел на шабаш к местным фашистам и что-то там говорил. Все. Уже самим фактом участия он себя испачкал с ног до головы. И теперь любые его слова понимаются в этом контексте, т.е. с подозрением, как ложь, даже если он уже говорит что-то хорошее. Для людей он участник фашистского шабаша.

Перенесем это на соборы. С того момента, когда самого Бога, Его «природу» ввели в круг обсуждаемых тем, и, соответственно, как предмет для споров – все. Они опошлили самого Творца вселенной своими никчемными разговорами о Нем. Боящиеся Бога не должны в этом принимать участие, даже если у них семь пядей во лбу. Сам факт участия в этом дискредитирует нас и говорит о том, что мы проиграли. Дело не в том, что несогласных после собора сажали в тюрьму или отправляли в ссылку и теперь они мученики, как, например, Златоуст и др. Суть в том, что победил чужеродный Христу дух – дух спора, дух войны.

Отсюда вывод: спор дискредитирует излагаемую истину. Апостолы этим не занимались. Спор сам по себе, особенно в миссионерском деле, производит разрушительное действие. Позволительно спорить только внутри себя, когда мысли или оправдывают или осуждают одна другую. Только в таком споре рождается истина, которой с любовью можно поделиться с другими.