КОГДА ИКОНЫ СТАНОВЯТСЯ ИДОЛАМИ

КОГДА ИКОНЫ СТАНОВЯТСЯ ИДОЛАМИ

Из года в год на миссионерских встречах слышится один и тот же призыв: «Необходимо восстановление христоцентричности церковного сознания» (как противовес «старце-центричности», «иконо-центричности» и т.п.). Но что стоит за этим призывом, ведь восстанавливать можно только потерянное, а заменить Бога можно только идолом?

Чем же живут христиане, если не любовью к Отцу и к тому, кого Он усыновил, т.е. к нашему Учителю и Спасителю? Что стало центром нашего религиозного внимания? Свято место пусто не бывает. На смену единому Богу пришли другие «боги». Множество «богов». Рассказать, как произошла эта подмена и назвать их по имени – наша задача.

Среди великого множества кумиров, идолов и «богов» возвышается один колосс. Имя ему — обрядоверие. Вначале его полюбила иерархия, а затем и народ.

Судьбы Божии неисповедимы и выбор меньшего зла для человека или для Церкви — дело Божие. Кто знает, может быть внешней обрядностью, развившейся в православии, Господь предохранил Свою Церковь от большего зла — тотального опустошения? А может быть именно обрядность ее и опустошила, привела к «мерзости запустения»?

Я люблю нашу православную Церковь вместе с ее преданием и обрядами, но учусь относиться к ним по-христиански, а не по-язычески. О чем и хочется поговорить. Однако это мой опыт, а чужой опыт, как известно, так и останется чужим.

Я обращаюсь к ищущим людям, которые более сознательно хотели бы участвовать в жизни Церкви, «одухотворяя» ее обрядовую часть без лишнего языческого мистицизма. Ведь большинство благополучно «спасающихся» успокаивают свою совесть на исполнении внешней, обрядовой части, а если и наполняют ее обряды духом, то по-язычески.

Чем более духовен человек — тем меньше ему требуется внешних условий для спасения. А для духовно здорового человека и вовсе не нужны эти внешние «костыли». Так было на заре христианства.

Возникает вопрос: мешало ли обрядоверие и суеверия дореволюционной России возрастать духовно? Если нет, то почему после каждого внешнего «расцвета» Церкви Господь попускал сметать с лица земли эту внешность то татарам, то французам, то большевикам? Господь был бессилен защитить Свою Церковь? Или Он специально попускал это, потому что не сияли золотом сердца их прихожан? Оставим этот вопрос открытым.

У простых и неграмотных Господь часто отнимает способность анализировать и вникать в суть происходящего, но кому дано — с того спросится. И Он спрашивал, устраивая экзамены, которые мы и наблюдаем в истории Церкви.

Гоголь писал: «Суеверие суеверию рознь. Наши русские суеверия часто имеют характер добродушия и простодушия. Это лепет младенца, еще неразумного, но имеющего ангельскую душу. У нас непомерное, превышающее церковный закон почитание икон, или просфора, рассеянная вместе с зернами по полю ради урожая, или положенная в улей, чтоб меду больше было…».

Язычество на Руси всегда цвело пышным цветом. Доходило до того, что люди съедали кусочки краски с икон вместе с причастием и брали с собой иконы как «свидетелей». Греки тоже не отставали. Феодор Студит похвалил однажды вельможу, который объявил икону св. Дмитрия Солунского крестным отцом своего сына. Крестьяне завешивали «святой угол» шторками, чтобы они не смотрели на что не следует, зашивали иконы и крестики солдатам в одежду, как обереги и т.д. и т.п.

К сожалению, то, что для духовного человека, хоть и необразованного, «детский лепет», для продвинутого язычника может превратиться в магический ритуал. С христианскими декорациями, но по сути тот же.

Спаситель жил и умер за свое учение, чтобы поднять нас над язычеством, оживить нас, изменить наш языческий менталитет, но эти Его усилия, по существу, отвергаются нами. Таково ныне наше общее положение, которое, к сожалению, не изменится даже в дни последних бедствий и скорбей: «Прочие же люди, которые не умерли от язв – не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить» (Откр. 9, 20).

Не о нас ли говорит Евангелие? Ведь по причине духовного опустошения идолопоклонниками стали именно мы, христиане. Пусть не обвиняют меня в протестантизме те, кто забыл, что мы не только православные, наследники исторического предания церкви, но и христиане времен апостольских. Должны ими стать.

Любое слово, «от ума» сказанное, духа не прибавит, но хотя бы обозначит проблему, и то уже будет большое достижение. Ведь узнать, что проблема существует и в чем она заключается — значит наполовину ее решить.

Думается, самая большая проблема иерархии на сегодня в том, что она научилась прикрывать свою языческую развращенность магическим словом «каноничность». Но какая же польза от каноничности и правой веры при развращенной жизни? Если и дальше будет так продолжаться, дом нашей души может окончательно опустошиться, по слову Христа (Мф. 23, 38), а дом молитвы будет опять разрушен. Нельзя забывать Божьи уроки истории.

Наше идолослужение проявляется не только в неправильном отношении к иконам. Постепенно происходит полная трансформация нашей веры в обрядоверие и идолопоклонство. Я здесь привожу взгляды и отношение христиан ранней Церкви к иконам и обрядам не для того, чтобы все сейчас возненавидели иконы, как идолов и священнослужителей, которые пользуются ими для своей выгоды, а чтобы возник хотя бы интерес к этой теме, ведь многие боятся даже думать об этом. Правильное отношение к изображениям предохранит нас от идолопоклонства, и таким образом мы исполним заповедь Божию. А это уже большое дело.

Наши святые, такие как Косьма Этолийский, не искореняли традиции простого народа, сложившиеся на протяжении веков, допустим, иконопочитание, но учили правильно относиться к ним. Если мы приводим иконоборческую аргументацию «первого» 7-го вселенского Собора (754 г.), то вовсе не для того, чтобы потерять почтительное отношение к изображениям. Никого из «малых сих» соблазнять не следует, это понятно. Историю нельзя повернуть вспять, как нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

Но если уж и использовать изображения и иконы (хорошие иконы), то только так, как учит нас церковная традиция – как фотографии родных отцов, матерей и детей. Так же, как мы пользуемся хорошими книгами. Ведь книга – та же икона.

Другое дело – использовать религиозные изображения в качестве «помощников» на молитве, по католическому образцу, со всей сопутствующей нездоровой мистикой. Благо, наши отцы иконопочитатели часто «учили по-иконоборчески», как говорил Павел Флоренский, иначе Россия зашла бы в такие же дебри «образо-творческой» прелести, как и католичество.

Думаю, с простого народа не спросится. Спросится только с тех, кому дано было узнать истину, но они за ней не пошли. К примеру, Господь повелел апостолам исследовать Писания. Но до тех пор, пока не открыл их ум для разумения Писаний, они так и не смогли понять их до конца правильно. Вопрос же с иконами вообще должен относиться к обрядовой практике, а не к догматам. Если даже на догматические заблуждения у простецов Господь «закрывал глаза», то тем более на внешний антураж и народные традиции.

Но как относиться к заповеди о богопочтении, запрещающей любое религиозное поклонение, кроме единого Бога? Может быть пренебрежение этой заповедью простится «простецам», но нам, образованным, не простится?

Вот, к примеру, как св. Косьма Этолийский учил простой народ: «Предположим, ты хочешь устроить праздник и на три монеты купить барана. – Одну монету дай священнику, чтобы он помолился за тебя во время церковных служб, на другую купи свечи, ладан и масло и отнеси их в церковь к иконе святого. А третью тайно раздай нуждающимся. Это и будет Божественный праздник! Ведь мы спасаемся во имя Христа, а не через барана («Слово» 2-е).

Разумеется, образованным людям он не стал бы советовать покупать молитву и одаривать икону. А простым людям, возможно, это не повредит. Они по простоте принимают за чистую монету даже то, с чем надо бороться, и Господь за простоту награждает их Своей Благодатью. Может и сам святой Косьма был таким благодатным простецом.

Христианский храм на сегодня, вместе с иконами и обрядами – это прообраз рая, или «намек» на него. Храм изображает рай, притвор – райские врата, алтарь – престол Божий. Но очевидно, что самому небу или раю поклоняться нельзя.

Конечно, апостольская горячность веры заменяет все и не нуждается ни в каких внешних «костылях», но она так редка в наше время массовой апостасии. Сейчас, к стыду нашему, надо сказать, что по причине нашего обрядоверия, иногда доходящего до фетишизма, евангелисты и протестанты все больше привлекают людей, не видя для себя плодов Духа в православной Церкви. Они прилагают большие «экзальтические» старания, чтобы полюбить Господа. Как у них это получается – вопрос другой. Важно то, что они стараются, именно это ценит Господь и именно за это подает благодатную помощь.

Нам есть чему поучиться у них – хотя бы единству любви. Обособленности в церкви не должно быть места, как у нас это часто бывает: священник в алтаре сам по себе, хор где-то ближе, а мы вообще, как чужие друг другу. Неужели нам больше ничего не надо в церкви – ни общения, ни радости от того, что Христос нас опять позвал и собрал вместе? Или нас должна радовать одна лишь внешняя атрибутика и нездоровый мистицизм?

Какова же должна быть наша радость и любовь, «возгреваемая» иконами и обрядами, с ними связанными! Почему ее так мало, ведь, кажется, именно с этой целью и были окончательно утверждены иконы «вторым» Седьмым Вселенским Собором 787 г. и даже запечатаны «проклятиями» на несогласных? Где же он, наш православный огонь любви, спасающий мир от бездны апостасии и «мерзости запустения» - во взаимных Соборных анафематствованиях, или в проклятиях «еретикам»?

Хотя бы один из двух «Седьмых» Соборов оказался умнее и обошелся без проклятий, тем более, что разбирали вопрос не догмата, а обрядовой практики, в которой церковь допускала отличие целых 800 лет!

«Сняли» проклятие со старообрядцев, чем же хуже иконоборцы, такие, как святой Епифаний Кипрский, например, или св. Григорий Великий (Двоеслов) – святостью жизни? Ведь благочестие страдало больше именно в среде иконопочитателей, а не иконоборцев.

Сегодня издается немало «благословленных» книг о том, чем отличается подлинная духовность от всевозможных видов мистицизма и прелести в католицизме и других конфессиях. Себя мы не видим, т.к. самокритика законнической церковью не приветствуется. Предполагаю, что и моя богословская позиция будет отвергнута нынешними фарисеями - ревностными исполнителями церковных обычаев, устава и т.п. А тем более тщеславными «книжниками» (богословами).

Но ведь и Христос был принят не элитой, а безграмотными рыбаками и простым народом. Может быть на сегодня только они и способны увидеть духовную болезнь «мистического христианства», в простоте сердца и по-новому взглянув на своего родного Учителя и Его учеников – святых апостолов.

Я отнюдь не призываю к борьбе с обрядами Церкви, но ведь очевидно, что надо изменить к ним отношение на более духовное. Если клирики не хотят делать это сами, значит глас народа должен помочь. В этом нет никакой ереси. В истории Церкви было много случаев, когда голос народа отрезвлял священноначалие и возвращал его на прямой евангельский путь.

Приведу пример: православное духовенство на Соборах подписывало унии с католиками: Лионскую (1273г.), Ферраро-Флорентийскую (1438-1445гг.), Брестскую (1596г.), но народ их не поддержал, благодаря чему Церковь осталась православной до сего дня. Голос народа – это и есть голос Церкви, хотя и не всегда это соборный голос епископов и тем более не «глас Божий». В истории Церкви было много случаев, когда соборы принимали решения, которые отменялись последующими соборами.

Например: 341 г. — Антиохийский Собор (признание арианства официальным учением), 355 г. — Миланский собор, 449 г. — Эфесский собор, 754 г. — первый Иконоборческий собор, 815 г. — второй Иконоборческий собор (отмена решений Второго Никейского собора), 403г. – Собор, осудивший Иоанна Златоуста и т.д. Этот список можно продолжить.

Пора отменить и наш современный Собор, заменивший Поместные Соборы Архиерейскими. Итак, не всякий собор епископов принимает истинные и боговдохновенные решения. Как же проверять их истинность, по «древности», или, все же, по Библии?

Кто-то скажет, что нужно быть в послушании у священноначалия. На это ответим словами ап. Петра к синедриону: «справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога» (Деян. 4, 19)? Если бы народ бездумно исполнял все, что говорят архиерейские соборы, мы бы уже давно были католиками. Итак, голос Библии и Евангелия выше голоса архиереев.

Однако глас народа может быть гласом языческой толпы, а Библию можно понимать по-разному. Где же критерий Истины? – В Самой Истине, во Христе и Его проповеди. Или Христос не боролся с язычеством и храмовым обрядоверием?

Вопрос спасения – это личный вопрос или «церковный»? Может быть ответ кроется в позднем предании церкви, или все же в предании апостольском? Иногда надо пойти «против церкви», как организации, чтобы сохранить в своей душе Церковь духовную, как единство с Истиной.

Было ведь такое в истории Церкви, что отдельные люди шли против голоса всех архиереев: Максим Исповедник, Марк Ефесский, или Петр Полянский, который также остался почти в одиночестве и в ссылке, не пожелав пойти против своей совести. Таким образом, если правило не применимо к ситуации, тогда вступают в силу исключения из правил. Если не выбрать это «меньшее зло», то получится зло большее.

При любых раскладах нельзя идти против своей совести, а всегда проверять ее здравым смыслом и Евангелием.